Пятая колонна организовала встречу с Путиным директора Курчатника
http://tv-novosti.ru/date/2015-12-07/rossiya/20-00
Глава Курчатовского института предложил Путину развивать «термояд»
http://regnum.ru/news/economy/2029616.html
Перевести на новый уровень российскую национальную программу по термоядерному синтезу предложил сегодня, 7 декабря, в ходе встречи с президентом РФ Владимиром Путиным директор Курчатовского института Михаил Ковальчук. Как передает пресс-служба Кремля, Ковальчук напомнил, что Россия участвует в международном проекте ИТЭР (Международный экспериментальный термоядерный реактор), но не имеет национальной программы по термоядерному синтезу. «Мне кажется, если Вы сочтете это важным, надо иметь национальную программу. Она есть, но ее надо перевести на новый уровень», — заявил он.
http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/50875
В.Путин: Михаил Валентинович, прошло пять лет уже, с тех пор как мы преобразовали Курчатовский институт в НИЦ [научно-исследовательский центр]. Хотелось бы поговорить с Вами о том, что это дало нашему известному, заслуженному учреждению и коллективу, чего удалось, по Вашему мнению, добиться, в том числе используя новую форму, и что Вы считаете наиболее перспективным и интересным на ближайшее время.
Вы разложили что‑то, что хотели мне продемонстрировать?
М.Ковальчук: Да. Я, наверное, с этого начну.
Владимир Владимирович, Вы знаете, раньше институт назывался Институтом атомной энергии, и поэтому атомные технологии, ядерные технологии являются нашим базовым делом. И я хочу сказать, что институт активно, в полном контакте с Росатомом выполняет функции научного руководителя и идеолога целого ряда направлений, новых, принципиальных. Я хотел бы остановиться на нескольких новых важных моментах.
На этой картине очень хорошо видно: это Арктика, это заполярный круг, недалеко от Мурманска. Это то, что там было десять лет назад, когда Вы подписали документ о том, что начнётся полный комплекс экологических работ по очищению Арктики от радиоактивных отходов.
Я хочу сказать, что это грандиознейшее дело, за последние годы эта огромная зона была превращена в уникальный центр по утилизации, обработке и хранению радиоактивных отходов. 74 блока атомных лодок выставлены как длительное хранение. Здесь за ними внимательное полное наблюдение, обработка и так далее.
Дальше. Здесь выстроен целый комплекс, который перерабатывает твёрдые отходы, то есть всё, что было когда‑то заражено радиацией, полностью перерабатывается, и дальше огромный объём хранения. Причём я хочу сказать, что этот комплекс совершенно уникальный. Здесь огромное количество ноу-хау, здесь идеология, научное руководство и разработка методик и технологий по дезактивации и всему остальному. Фактически в Арктике создан мощный экологический центр, который позволит нам сейчас в соответствии с Вашими решениями развивать ядерные технологии, атомную энергетику в заполярном круге для освоения Арктики. Этот уникальный комплекс сделан.
Курчатовский институт делал, мы передали в эксплуатацию СевРАО, то есть Росатому. И теперь Росатом уже это эксплуатирует, мы это создавали идеологически.
В.Путин: Сколько человек здесь работает?
М.Ковальчук: Я думаю, здесь будут работать, наверное, сотни людей, сейчас несколько десятков.
Сегодня есть много вещей, связанных с сопровождением комплексов атомной энергетики, и это важная вещь, но она в некоем смысле рутинная. А нас как научную организацию интересуют новые дела. И если говорить о новых делах, то я хотел бы отметить, во‑первых, совершенно новый принцип атомной энергетики, основанный на прямом преобразовании; это фактически открывает возможности создания нового флота – раз; второе, даёт возможность создания новых автономных атомных энергетических устройств, которые позволят обеспечить работы на шельфе, и с учётом огромной территории нашей страны локальные энергетические возможности.
Причём это всё уже проработано, у нас огромный экологический опыт, база была создана несколько десятилетий назад, всё абсолютно устойчиво, экспериментально проверено. И что ещё очень важно? Посмотрите, сегодня, например, запущена плавучая станция. Это тоже была идеология, которая много лет развивалась как научная, но сегодня она уже воплощается в реальные вещи.
Можно говорить очень много про атомную часть, но я бы хотел закончить, обратив внимание на термоядерный синтез – это перспективные энергетические технологии, основанные не на делении ядра, а на синтезе лёгких ядер. Это термоядерный синтез, который был впервые предложен на базе токамака в Курчатовском институте.
Второй очень важный блок на фоне традиционной атомной энергетики – это блок, связанный с мегаустановками. Мегаустановки – это сложные и очень дорогостоящие приборы, которые стоят миллиарды долларов и которые используются для создания технологий, материалов, всего остального. Это нейтронные реакторы, синхротроны, ускорители, токамаки. Каждая страна пытается обладать этим, чтобы продемонстрировать свой высокотехнологичный уровень и путь, а страны, которые создавали эти установки, образовали элитный клуб. Их всего несколько, и Россия всегда занимала там одно из ведущих мест.
Я хочу сказать, что, когда началась перестройка, были сложные времена, мы фактически вышли наружу и стали естественной частью всех мировых проектов. Сейчас в Европе ЦЕРН – известный центр, где мы активно работаем, создаётся международный термоядерный реактор около Ниццы стоимостью более десяти миллиардов долларов, и две мощные установки: рентгеновский лазер на свободных электронах и ещё один ускорительный комплекс в Германии. Так вот Россия впервые является полностью равноправной участницей всех этих проектов, причём в половине проектов, например, лазер и токамак, мы идеологи. Фактически мир развивает наши советские, российские идеи и идеологию.
Мы также являемся поставщиками технологий. Например, скажем, в токамак, в ИТЭР, мы поставляем высокопроводящий кабель, который никто не мог сделать. Наконец, что крайне важно, мы теперь являемся и финансовыми участниками, полностью равноправными, то есть в ряде проектов мы и Германия просто ключевые игроки, 80 процентов.
В.Путин: Руководство Германии тоже придаёт этому большое значение, и с канцлером мы говорили, она сама физик, поэтому она этим очень интересуется.
М.Ковальчук: Я уж тогда напомню, проект XFEL был запущен при вашей активнейшей поддержке. Я хочу доложить, что мы имеем очень тесные отношения и стали неотъемлемой частью мирового научного ландшафта. Без нас это немыслимая картина, и мы в этом крайне заинтересованы. Но что было важно, в соответствии с Вашими решениями некоторое время назад мы вернулись на собственную территорию и стали заниматься теперь этими мегаустановками здесь. Два с половиной года назад на нашей площадке в Гатчине дали новую жизнь проекту ПИК. Это самый мощный в мире полнопоточный нейтронный реактор, который сейчас мы двигаем по плану. И я надеюсь, что всё, как было намечено тогда, два с половиной года назад, будет вводиться в строй. Там мы получим уникальные возможности, и сегодня огромный мировой интерес к этому проявлен.
В.Путин: Кстати, объединение в Гатчине этих учреждений даёт какой‑то эффект?
М.Ковальчук: Абсолютно. Это очень важно, потому что мы теперь координируем полностью наши четыре института, которые были объединены Вами в пилотном проекте, они действуют синхронно. И теперь нет внутренней конкуренции, нет конкуренции на внешнем рынке, мы, наоборот, выступаем монолитно и имеем единую программу, утверждаемую Правительством. То есть это, абсолютно очевидно, значимый, существенный шаг, который перевёл исследования на качественно новый уровень.
И заканчивая международный блок, я бы сказал, что мы, став там неотъемлемой частью, что очень важно, теперь вернулись сюда. И теперь у иностранцев есть огромный интерес. Мы, для того чтобы развивать эту координацию, создали при Курчатовском институте международный совет по научной политике, где присутствуют все, от американцев до японцев, с участием директоров всех крупнейших европейских и мировых центров. Два раза в год собираемся, обсуждаем общие перспективы взаимодействия.
Сегодня опыт, который мы наработали с миром, с Европой в первую очередь, мы начали переносить на страны БРИКС. Совсем недавно было подписано соглашение по созданию единой исследовательской инфраструктуры на мегаустановки со странами БРИКС – раз, второе – на масштабе СНГ.
Вы, наверное, помните, что в советское время ещё по инициативе Курчатова почти во всех республиках были сделаны атомные центры, и сегодня там остались и люди, и базы. Поэтому мы сегодня фактически восстанавливаем эти сети, научные инфраструктуры. И я думаю, что, объединяя в рамках ЕврАзЭС, СНГ и БРИКС, мы эти новые наработки можем развивать вместе, в сотрудничестве с Европой.
И последнее, что я хотел Вам сказать. Мы участвуем в ИТЭР, вносим большие деньги, технологии, но мы фактически одна из немногих стран – из восьми участников ИТЭР, – которые не имеют национальной программы по «термояду». Мне кажется, если Вы сочтёте это важным, надо иметь национальную программу. Она есть, но её надо перевести на новый уровень.
В.Путин: Давайте поговорим сейчас подробнее.
http://tv-novosti.ru/date/2015-12-07/rossiya/20-00
http://regnum.ru/news/economy/2029616.html
Перевести на новый уровень российскую национальную программу по термоядерному синтезу предложил сегодня, 7 декабря, в ходе встречи с президентом РФ Владимиром Путиным директор Курчатовского института Михаил Ковальчук. Как передает пресс-служба Кремля, Ковальчук напомнил, что Россия участвует в международном проекте ИТЭР (Международный экспериментальный термоядерный реактор), но не имеет национальной программы по термоядерному синтезу. «Мне кажется, если Вы сочтете это важным, надо иметь национальную программу. Она есть, но ее надо перевести на новый уровень», — заявил он.
http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/50875
В.Путин: Михаил Валентинович, прошло пять лет уже, с тех пор как мы преобразовали Курчатовский институт в НИЦ [научно-исследовательский центр]. Хотелось бы поговорить с Вами о том, что это дало нашему известному, заслуженному учреждению и коллективу, чего удалось, по Вашему мнению, добиться, в том числе используя новую форму, и что Вы считаете наиболее перспективным и интересным на ближайшее время.
Вы разложили что‑то, что хотели мне продемонстрировать?
М.Ковальчук: Да. Я, наверное, с этого начну.
Владимир Владимирович, Вы знаете, раньше институт назывался Институтом атомной энергии, и поэтому атомные технологии, ядерные технологии являются нашим базовым делом. И я хочу сказать, что институт активно, в полном контакте с Росатомом выполняет функции научного руководителя и идеолога целого ряда направлений, новых, принципиальных. Я хотел бы остановиться на нескольких новых важных моментах.
На этой картине очень хорошо видно: это Арктика, это заполярный круг, недалеко от Мурманска. Это то, что там было десять лет назад, когда Вы подписали документ о том, что начнётся полный комплекс экологических работ по очищению Арктики от радиоактивных отходов.
Я хочу сказать, что это грандиознейшее дело, за последние годы эта огромная зона была превращена в уникальный центр по утилизации, обработке и хранению радиоактивных отходов. 74 блока атомных лодок выставлены как длительное хранение. Здесь за ними внимательное полное наблюдение, обработка и так далее.
Дальше. Здесь выстроен целый комплекс, который перерабатывает твёрдые отходы, то есть всё, что было когда‑то заражено радиацией, полностью перерабатывается, и дальше огромный объём хранения. Причём я хочу сказать, что этот комплекс совершенно уникальный. Здесь огромное количество ноу-хау, здесь идеология, научное руководство и разработка методик и технологий по дезактивации и всему остальному. Фактически в Арктике создан мощный экологический центр, который позволит нам сейчас в соответствии с Вашими решениями развивать ядерные технологии, атомную энергетику в заполярном круге для освоения Арктики. Этот уникальный комплекс сделан.
Курчатовский институт делал, мы передали в эксплуатацию СевРАО, то есть Росатому. И теперь Росатом уже это эксплуатирует, мы это создавали идеологически.
В.Путин: Сколько человек здесь работает?
М.Ковальчук: Я думаю, здесь будут работать, наверное, сотни людей, сейчас несколько десятков.
Сегодня есть много вещей, связанных с сопровождением комплексов атомной энергетики, и это важная вещь, но она в некоем смысле рутинная. А нас как научную организацию интересуют новые дела. И если говорить о новых делах, то я хотел бы отметить, во‑первых, совершенно новый принцип атомной энергетики, основанный на прямом преобразовании; это фактически открывает возможности создания нового флота – раз; второе, даёт возможность создания новых автономных атомных энергетических устройств, которые позволят обеспечить работы на шельфе, и с учётом огромной территории нашей страны локальные энергетические возможности.
Причём это всё уже проработано, у нас огромный экологический опыт, база была создана несколько десятилетий назад, всё абсолютно устойчиво, экспериментально проверено. И что ещё очень важно? Посмотрите, сегодня, например, запущена плавучая станция. Это тоже была идеология, которая много лет развивалась как научная, но сегодня она уже воплощается в реальные вещи.
Можно говорить очень много про атомную часть, но я бы хотел закончить, обратив внимание на термоядерный синтез – это перспективные энергетические технологии, основанные не на делении ядра, а на синтезе лёгких ядер. Это термоядерный синтез, который был впервые предложен на базе токамака в Курчатовском институте.
Второй очень важный блок на фоне традиционной атомной энергетики – это блок, связанный с мегаустановками. Мегаустановки – это сложные и очень дорогостоящие приборы, которые стоят миллиарды долларов и которые используются для создания технологий, материалов, всего остального. Это нейтронные реакторы, синхротроны, ускорители, токамаки. Каждая страна пытается обладать этим, чтобы продемонстрировать свой высокотехнологичный уровень и путь, а страны, которые создавали эти установки, образовали элитный клуб. Их всего несколько, и Россия всегда занимала там одно из ведущих мест.
Я хочу сказать, что, когда началась перестройка, были сложные времена, мы фактически вышли наружу и стали естественной частью всех мировых проектов. Сейчас в Европе ЦЕРН – известный центр, где мы активно работаем, создаётся международный термоядерный реактор около Ниццы стоимостью более десяти миллиардов долларов, и две мощные установки: рентгеновский лазер на свободных электронах и ещё один ускорительный комплекс в Германии. Так вот Россия впервые является полностью равноправной участницей всех этих проектов, причём в половине проектов, например, лазер и токамак, мы идеологи. Фактически мир развивает наши советские, российские идеи и идеологию.
Мы также являемся поставщиками технологий. Например, скажем, в токамак, в ИТЭР, мы поставляем высокопроводящий кабель, который никто не мог сделать. Наконец, что крайне важно, мы теперь являемся и финансовыми участниками, полностью равноправными, то есть в ряде проектов мы и Германия просто ключевые игроки, 80 процентов.
В.Путин: Руководство Германии тоже придаёт этому большое значение, и с канцлером мы говорили, она сама физик, поэтому она этим очень интересуется.
М.Ковальчук: Я уж тогда напомню, проект XFEL был запущен при вашей активнейшей поддержке. Я хочу доложить, что мы имеем очень тесные отношения и стали неотъемлемой частью мирового научного ландшафта. Без нас это немыслимая картина, и мы в этом крайне заинтересованы. Но что было важно, в соответствии с Вашими решениями некоторое время назад мы вернулись на собственную территорию и стали заниматься теперь этими мегаустановками здесь. Два с половиной года назад на нашей площадке в Гатчине дали новую жизнь проекту ПИК. Это самый мощный в мире полнопоточный нейтронный реактор, который сейчас мы двигаем по плану. И я надеюсь, что всё, как было намечено тогда, два с половиной года назад, будет вводиться в строй. Там мы получим уникальные возможности, и сегодня огромный мировой интерес к этому проявлен.
В.Путин: Кстати, объединение в Гатчине этих учреждений даёт какой‑то эффект?
М.Ковальчук: Абсолютно. Это очень важно, потому что мы теперь координируем полностью наши четыре института, которые были объединены Вами в пилотном проекте, они действуют синхронно. И теперь нет внутренней конкуренции, нет конкуренции на внешнем рынке, мы, наоборот, выступаем монолитно и имеем единую программу, утверждаемую Правительством. То есть это, абсолютно очевидно, значимый, существенный шаг, который перевёл исследования на качественно новый уровень.
И заканчивая международный блок, я бы сказал, что мы, став там неотъемлемой частью, что очень важно, теперь вернулись сюда. И теперь у иностранцев есть огромный интерес. Мы, для того чтобы развивать эту координацию, создали при Курчатовском институте международный совет по научной политике, где присутствуют все, от американцев до японцев, с участием директоров всех крупнейших европейских и мировых центров. Два раза в год собираемся, обсуждаем общие перспективы взаимодействия.
Сегодня опыт, который мы наработали с миром, с Европой в первую очередь, мы начали переносить на страны БРИКС. Совсем недавно было подписано соглашение по созданию единой исследовательской инфраструктуры на мегаустановки со странами БРИКС – раз, второе – на масштабе СНГ.
Вы, наверное, помните, что в советское время ещё по инициативе Курчатова почти во всех республиках были сделаны атомные центры, и сегодня там остались и люди, и базы. Поэтому мы сегодня фактически восстанавливаем эти сети, научные инфраструктуры. И я думаю, что, объединяя в рамках ЕврАзЭС, СНГ и БРИКС, мы эти новые наработки можем развивать вместе, в сотрудничестве с Европой.
И последнее, что я хотел Вам сказать. Мы участвуем в ИТЭР, вносим большие деньги, технологии, но мы фактически одна из немногих стран – из восьми участников ИТЭР, – которые не имеют национальной программы по «термояду». Мне кажется, если Вы сочтёте это важным, надо иметь национальную программу. Она есть, но её надо перевести на новый уровень.
В.Путин: Давайте поговорим сейчас подробнее.
Комментариев нет:
Отправить комментарий